Горящая колесница - Страница 65

— Ну и?..

— Вы, может, не знаете, но… Это в Токио, говорят, за квартиру выжимают такие деньги, что куда там ростовщикам прежних времён. А здесь у нас не так. В больших домах возле станции снимать квартиру дорого, это верно, а в деревянных, вроде нашей «Виллы Аканэ», цены ещё ничего, не кусачие.

— А разве не надоедает десять лет жить на одном месте? — спросил Хомма, имея в виду, что раз квартира не своя, то и оставлять её не жаль.

— Так ведь переезд — это такая мука. Мужчинам-то что, они всё на жён перекладывают. Мой вот — ну ничегошеньки не делал!

Канаэ, как будто вдруг о чём-то вспомнив, вмиг стала сердитой. Но, несмотря на изменившееся выражение лица и то, что она слегка отвернулась, руки безостановочно продолжали двигаться, словно подчинялись контролю каких-то других нервных центров. Казалось, что она даже не смотрела за тем, что делают её пальцы.

— А вы когда в этот дом переехали?

— Когда… в этом году, пожалуй, будет пять лет.

— Вы сразу познакомились с госпожой Сэкинэ?

Канаэ кивнула:

— Да. У нас ведь дети. То со стула вскочат, то заденут что-нибудь и поднимут грохот. Вот я и пошла первой знакомиться. Чем объясняться после того, как соседка снизу станет делать замечания, лучше заранее договориться по-хорошему.

— А Сёко тогда бывала у матери?

— Дочь? Я её раза два только встречала. Но летом во время отпуска и на Новый год она всегда приезжала.

Закончив накручивать волосы дремлющей старушки Канаэ взглянула в зеркало, чтобы удостовериться, равномерно ли распределены бигуди, и удалилась, вернувшись вскоре с сухим полотенцем.

— А красивая дочь у тётушки Сэкинэ?

— Да, красавица.

Тут Хомме оставалось лишь положиться на чужое мнение, поскольку видеть лицо Сёко Сэкинэ ему пока ещё не доводилось.

— Но всё же чувствуется какой-то пошловатый налёт, верно?

Он заглянул в лицо Канаэ, и хотя она, казалось, была занята тем, что укутывала голову клиентки в полотенце, быстрый испытующий взгляд в его сторону последовал незамедлительно. Кажется, он сумел её заинтересовать.

— Сёко ведь работала в баре, правильно? — продолжал Хомма.

— Да, и потом… — Канаэ закрепила полотенце на голове клиентки при помощи круглой резинки, — не знаю, стоит ли говорить, но она крупно задолжала ссудным кассам, у неё были большие проблемы. Вы знали?

Канаэ с семьёй переехала в этот дом пять лет назад. Как раз тогда Сёко Сэкинэ оформляла банкротство. Это был самый разгар её мучений в долговом аду. Поэтому, наверное, каким-то боком слухи дошли и до Канаэ.

— Да, я знаю.

Лицо Канаэ поскучнело: как же так, ещё чуть-чуть, и она бы его поразила… А он, оказывается, и так всё знал.

— Это был ужас! Даже к тётушке Сэкинэ явились сборщики долгов. Такой подняли шум, что пришлось вызвать полицию.

— Когда же это было?

Задумавшись, Канаэ застыла, держа в руке флакон с жидкостью для перманента.

— Ну, я думаю, это ещё были годы Сёва…

Это уж точно.

— Интересно, а что, родителям не обязательно возвращать долги детей? — спросила Канаэ таким тоном, словно для неё это было непостижимо.

— Нет, не обязательно. И наоборот, если родители должны, дети не обязаны платить. Разумеется, только в том случае, если члены семьи не являются долговыми гарантами друг друга. То же и с супругами, если только они не тратили эти деньги вместе.

— Да неужели? Значит, если муж проиграется, делая ставки на велогонках, я не обязана платить?

— Разумеется.

Видно, раствор для перманента, которым Канаэ смочила голову клиентки, был холодный — старушка вдруг проснулась:

— А что, разве ваш муж опять играет?

Канаэ отбила атаку шуткой:

— Обещает построить нам дом.

— Какая глупость!

Пока Канаэ расправляла пластиковую шапочку, которую собиралась надеть на клиентку, старушка повернула голову и посмотрела на Хомму. Тот поклонился.

— Супруг хозяйки? — Вопрос был обращён к Канаэ.

— Нет, этот господин приехал из Токио.

— Да что вы! А я думала, что бывший муж хозяйки вернулся.

Таким образом, стало ясно, что владелице салона довелось пережить развод.

— А зачем он сюда из Токио приехал? — Старушка продолжала задавать вопросы не Хомме, а Канаэ.

Канаэ чуть наклонила голову клиентки и натянула на неё полиэтиленовый колпак:

— Господин приехал, чтобы поговорить со мной… Если будет горячо, скажите.

Последняя реплика была произнесена, когда Канаэ надевала на голову клиентки очередное парикмахерское приспособление — не котелок, другое. Когда она нажала кнопку, загорелась красная лампочка и послышалось гудение.

Включив таймер, который стоял на тележке с инструментами, Канаэ с облегчением отошла от клиентки и направилась в сторону Хоммы. Тяжело опустившись на стул женщина вынула из кармана фартука пачку сигарет «Кастер майлд», щёлкнула дешёвенькой зажигалкой за сто иен и сделала глубокую затяжку. На лице было написано, что ради этого удовольствия она здесь и работает.

— Если уж вы хотите выяснить, какого поведения была барышня Сэкинэ, — она слегка понизила голос, — вам лучше не соседей вроде меня расспрашивать, а сходить в школу.

— В школу?

— Да. Тётушка Сэкинэ ведь работала в столовой здешней начальной школы. В эту школу и барышня когда-то ходила.

— Ну, если даже мне и расскажут, какой она была в младших классах, — что это даст?

— Думаете? Но ведь тётушка наверняка нет-нет, да и жаловалась на дочку тем, с кем вместе работала, ведь так?

В глазах Канаэ снова загорелся злобный огонёк, который вспыхнул, едва речь зашла о долгах Сёко. Хоть её совершенно не касались отношения Сёко с племянником Хоммы, разговор этот вызывал у неё досаду. Похоже, что она изо всех сил пыталась довести до сведения Хоммы изъяны невесты. Тем паче, что речь шла о женщине из бара, наделавшей долгов и причинившей немало горя собственной матери.