Горящая колесница - Страница 102

102

В помещении фоном звучала классическая музыка. Клиентов было всего три-четыре человека. Каждого принимает сидящий за столом консультант по недвижимости. К Хомме тоже подошла женщина, которая до этого расставляла на витрине в левом углу помещения брошюры о «курортных квартирах»:

— Добрый день! Чем я могу вам помочь?

Когда Хомма объяснил, что ему хотелось бы поговорить с господином Куратой, это её как будто немного удивило.

— С Куратой? А вы с ним договорились о встрече?

— Да, позвонить-то я позвонил…

Сам Курата, повернувшись спиной, продолжал разговаривать по телефону. Хотя нет, вот он обернулся. Может быть, услышал голос Хоммы?

— Спасибо, Като-сан. Это ко мне, — выкрикнул он, прикрывая трубку рукой.

Сотрудница, растеряв всю свою любезность, тут же отошла от Хоммы.

Ожидая, пока Курата закончит разговаривать по телефону и, выйдя из-за стойки, приблизится к нему, Хомма думал: «А может, и Кёко Синдзё тоже здесь бывала? Её свёкор был директором этой компании, да и муж работал тут же. Возможно, иногда она сюда заглядывала. Может, даже разговаривала с сотрудницами компании (подчинёнными своего мужа)».

— Выйдите… Ну хотя бы на улицу, — прошептал Курата, торопливо подбежав к Хомме.

Пройдя сквозь автоматические створки дверей, Хомма снова оказался под дождём. Молодой человек поспешил за ним, на ходу открывая зонт. Когда они удалились настолько, чтобы сотрудники компании уже не могли их видеть, Курата быстро проговорил:

— Вы тот самый человек, который звонил нам?

— Да, это я. Ваша матушка говорила вам обо мне?

Молодой человек кивнул, как-то нервно облизал губы.

— Мать ведь вам уже сказала, что нам нечего сообщить…

— И вам тоже — нечего?

— Местонахождение Кёко… — тут Курата запнулся и заморгал, — может статься, что Кёко уже нет в живых!

Да, такого Хомма никак не ожидал.

— Но почему вы считаете, что Кёко-сан могла умереть?

— Нет, я не знаю… Откуда же мне знать? — рассмеялся молодой человек.

— Неужели вы говорите так без всяких оснований?

Смех оборвался.

— Сам не понимаю… Вернее, не знаю, как объяснить.

Всё то, что Хомма уже говорил по телефону его матери, он снова повторил Курате, прячась от дождя под зонтом. Парень отводил глаза, будто считая стекающие с зонтика капли:

— Как я понимаю, теперь уж меня это и вовсе не касается…

— Ну, это не вам решать. Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали всё, что хоть как-то связано с Кёко-сан, даже мелочи.

Курата резко поднял голову:

— Но почему? Кёко ведь бросила вашего родственника? Ну и чёрт с ней! Зачем её искать?

— Потому, что меня это заинтересовало.

— Заинтересовало?

— Да, я хочу знать, почему Кёко-сан вынуждена была бежать от моего племянника. Я беспокоюсь, что она столкнулась с проблемами, с которыми ей одной не справиться.

— Но я тут ни при чём! — выпалил молодой человек и отвернулся.

Вздохнув, Хомма произнёс:

— Ну что поделаешь, раз так — придётся отступиться.

Курата поднял голову и уставился на Хомму. Тот продолжал:

— Жаль, конечно, но я сдаюсь. Видно, вспоминать о Кёко-сан вам действительно неприятно.

Когда, поклонившись на прощание, Хомма уже повернулся, чтобы уйти, — парень вдруг окликнул его, словно набрасывая лассо:

— Вы когда-нибудь были в храме Исэ?

Хомма приостановился:

— Нет, пока что ни разу.

Курата всё ещё пребывал в нерешительности, видно было, что он колеблется. Слова: «Вспоминать о Кёко-сан вам неприятно» — смутили молодого человека. Любовь, вероятно, давно прошла, но чувство вины по отношению к Кёко всё-таки было разбужено.

Хомме стало неловко оттого, что он напомнил Курате о неприятных для него обстоятельствах. Но ничего не поделаешь, это необходимо. Переложив зонтик в другую руку и стряхнув с него капли дождя, парень заодно словно «стряхнул» свои колебания и сказал:

— В таком случае поймайте возле вокзала такси и попросите, чтобы вас отвезли к центральному филиалу кондитерской фирмы «Акафуку». Шофёры знают, это близко. Как приедете — ждите меня за столиком, хорошо?

— Да, конечно. А это ничего, что мы с вами будем разговаривать в таком шумном месте, где много туристов?

— Сейчас не сезон, так что пока не слишком людно. Тем более что сегодня — будний день. Да и вообще, было бы лучше, если бы вы вели себя как заезжий турист, — понизив голос, произнёс Курата, — ну а я буду делать вид, что вожу по городу знакомого, который приехал сюда в командировку и заодно решил прогуляться. Так мы сможем избежать лишних сплетен. Мой отец в нашем городе человек заметный, да и меня, из-за моей работы, многие знают. Если мы с вами захотим встретиться тайно, придётся ехать до самой Нагои.

— Будет нехорошо, если люди узнают, что я приезжал спросить вас про Кёко-сан?

— Это нежелательно.

«Неужели четыре года назад развод этой пары наделал столько шуму?»

— К тому же Кадзуми будет переживать. Кадзуми — это моя жена.

«Что же, вполне резонно».

Договорившись встретиться снова в четыре часа, Хомма попрощался со своим собеседником. За его спиной послышался шум закрывающихся автоматических дверей.

В глубине деревянного дома, в котором находилась кондитерская «Акафуку», напоминающая декорации постоялого двора из какого-то исторического фильма, был просторный помост, устеленный циновками татами, туда нужно было подниматься разувшись. В самом магазине народу много, а вот здесь, в чайном зале, всего четыре женщины средних лет в кимоно. Они сидели в противоположном от Хоммы углу и весело над чем-то смеялись. На циновках в зале стояли традиционные керамические жаровни для обогрева. В жаровнях, как положено, горячие утирки. Поднесёшь ладони поближе — и чувствуешь тепло, Сняв мокрое пальто и отложив его в сторону, Хомма оставил только левый ботинок, а правый снял и удобно расположился за столом. Тут появилась девушка-официантка, одетая так, как обычно выглядят хозяйки чайных в исторических кинофильмах. Она принесла чайник для заварки, чашку и полную тарелку фасолевых сладостей акафуку.

102